Новости

Nov 15, 2023

Встречайте 106

Автор: Одри Карпио. Фотография: Арту Непомучено. Отдаленная деревня Бускалан.

Одри Карпио

Фотография Арту Непомучено.

Отдаленная деревня Бускалан, дом знаменитой последней мамбабаток ее поколения, никогда не была такой доступной. Конечно, вам все еще придется пережить 12-часовую утомляющую поездку из Манилы с ее городским тупиком до извилистых горных дорог Кордильер, объезжая обломки оползней и встречные грузовики в опасно туманных условиях. Но грунтовая дорога от поворота в муниципалитете Тинглаян, Калинга, четко обозначена табличкой с надписью «Добро пожаловать!» Деревня татуировок Ванг-Од Бускалан теперь заасфальтирована, что сокращает время похода более чем на час. Осталось утомительное восхождение по рисовым террасам, которые человек в хорошей физической форме может преодолеть за 40 минут.

Современные удобства еще не полностью преобразили Бускалан. Сотовой связи по-прежнему нет, а Wi-Fi есть лишь у небольшого числа жителей. Но сталь уже давно заменила традиционную кровельную крышу домов, а деревянные хижины уступили место многолюдным бетонным конструкциям.

Женщина, которая была свидетельницей всех этих изменений, также несет за них большую ответственность. Апо Ванг-Од, жизнерадостная долгожительница, также известная как Мария Оггай, делала татуировки на коже с подросткового возраста. Лишь примерно за последние 15 лет ее клиентура – ​​и ее известность – взорвалась за пределы региона Кордильер: тысячи посетителей приехали со всего мира, и все они искали изысканную боль от закопченного шипа.

Согласно преданиям и интервью, проведенным тату-антропологом доктором Ларсом Крутаком, Ванг-Од было 16 лет, когда она начала свою карьеру татуировщика под наставничеством своего отца. Первая и единственная женщина-мамбабаток своего времени, Ванг-Од путешествовала по далеким и соседним деревням, вызываемая принимающими общинами, чтобы запечатлеть священные символы своих предков на людях, которые пересекли или собираются пересечь порог своей жизни.

Для мужчин это означало, что их отчеканили как воина-охотника за головами. Создание бикинга, татуировки на груди с узорами, ползущими вверх по плечам и вниз по рукам, могло занять несколько дней и стоило бы большой свиньи или нескольких килограммов риса. Женщин татуировали по разным причинам, в первую очередь ради плодородия и украшения. Татуированные старшие женщины Калинга часто говорят, что, когда они умрут, они не смогут взять с собой в загробную жизнь свои четки и золото. У них есть только отметины на теле.

Ванг-Од татуировал больше женщин, чем воинов, поскольку в начале 1900-х годов американцы запретили охоту за головами. Образ калингов как кровожадных дикарей был создан колониальным этнологическим фотографом Дином Вустером, который в 1912 году опубликовал фотографии кордильерских племен в журнале National Geographic, назвав их одновременно экзотическими и устрашающими, в попытке оправдать американский контроль над Северным Лусоном или чем-то еще. он назвал «Ничья земля». Но реальность оказалась более нюансированной. Охота за головами в том виде, в котором она практиковалась, была частью ритуальной войны, имевшей духовный подтекст. Практикующий культурные татуировки Лейн Уилкен объясняет в книге «Филиппинские татуировки: от древности до современности» (2010), что охота за головами выполняла функцию восстановления баланса и справедливости между конфликтующими сообществами. Таким образом, маркировка воина представляла собой церемониальное и священное действие, проводившееся в несколько этапов в течение почти двух лет.

В те времена немаркированные женщины считались несовершенными, нежелательными. Одним из наиболее устойчивых уллалим, формы эпической поэзии, которую поет деревенский бард, является история о герое-воине Банне, который влюбляется в прекрасную Лагуннаву. В доколониальных сказках их татуированные тела прославлялись как знаки чести, богатства, красоты и храбрости.

Когда американские католические миссионеры приехали и построили школы в Калинге, деревенских девочек заставляли прикрывать руки длинными рукавами. Делать татуировки стало позором, когда женщины отважились приехать в город, и со временем все меньше девушек из следующего поколения продолжили эту традицию, поскольку западные представления о красоте и респектабельности начали проникать в культуру.